На выставке это не редкость. Но все остальное есть. Дело в том, что предметы были переданы музею не взаймы, а на хранение. Их везли во Францию не с обычной страховкой, а под бронетанковым военным прикрытием. Выставка состоит всего из пяти предметов – хотя четыре из них принадлежат старейшим и ценнейшим представителям своей тематики. У выставки нет каталога, только краткие информационные этикетки на французском, английском и – украинском языках. И из-за отсутствия каталога и краткости этикеток вообще непонятно, чем оправдывается амбициозное название «Происхождение священных образов».
На первые вопросы можно ответить из ежедневных новостей, а на последний только из современной иконописной литературы, что и является, собственно, целью данного поста. Но давайте сначала разберемся с первыми.
Еще в мае Лувр объявил, что наиболее ценные артефакты Киевского национального музея будут перевезены под военным прикрытием через Польшу и Германию в Париж, где они найдут убежище от разрушений и разграбления военного времени. Действительно, согласно докладу ЮНЕСКО за октябрь 2022 года, российские оккупанты уничтожили или разграбили на территории Украины 468 объектов и учреждений культуры, в том числе 35 музеев. Поэтому украинское государство пытается обезопасить находящиеся под угрозой исчезновения артефакты в зарубежных коллекциях. Например, музей Ватикана взял на себя сохранение икон Киево-Печерского монастыря во время войны. Этот монастырь принадлежал Украинской Православной Церкви, номинально зависимой от Москвы, пока украинское государство не передало его в марте этого года другой автокефальной Православной Церкви Украины, одобренной Константинополем в 2018 года и центр которой находится в Киеве. Поэтому российская пресса тут же начала распространять новости о том, что украинское государство хочет прикрыть западные поставки оружия, отправляя на Запад художественные сокровища «русской церкви», и что эти сокровища больше никогда не увидят в Украине.
Во время другой войны, несколько десятилетий назад, мы, венгры, были бы очень счастливы, если бы в Европе была страна, где мы могли бы сохранить наши художественные сокровища в безопасности от разрушения и разграбления врагом. Подождите, какой враг? Ну - русские. Но этого не было, потому что венгерское государство позаботилось, как тогда, так и сейчас, чтобы у нас не было друзей в Европе, а был только тот, чью задницу мы целовали, пока это разрушение не увлекло нас за собой. Вот почему часть наших художественных ценностей до сих пор находится – явно или тайно – в России, где законом 1998 года объявлен их репарационный характер, а это означает, что мы никогда больше не увидим их в Венгрии. Теперь мы должны радоваться тому, что у украинского государства, которое борется за свою свободу, а также за свободу всей Европы, все еще есть друзья в Европе, которые помогают сохранить эти сокровища человечества и оставаться доступными для профессионалов и посетителей.
Поскольку первоначальной целью была не выставка, а сохранение, неудивительно, что большинство артефактов, вывезенных на Запад, сейчас нельзя увидеть. Их консервируют и реставрируют за счет пожертвований гражданских фондов. Тем не менее, Лувр договорился с Киевским Национальным музеем, что частично, в качестве жеста поклонникам этих гражданских фондов, пять особо ценных икон будут выставлены на всеобщее обозрение в период с 14 июня по 6 ноября.
Отмечу лишь в скобках, что помимо поддержки, сторонникам приходится еще и бороться за то, чтобы увидеть объекты. Нынешняя концепция массового музея Лувра заключается в том, чтобы как можно быстрее доставить посетителей от билетной кассы к Моне Лизе, а затем обратно к выходу. Этот маршрут отмечен тысячей стрелок, а все остальные – почти ни одной. А обслуживающий персонал обрабатывает информацию с известным французским менталитетом: если Бог дал тебе должность, значит, Он дал тебе и мозги. Так они с превосходящей уверенностью направляют вас в бесконечные коридоры, в конце которых уж точно нет выставки икон. Одна из мадемуазели хочет непременно отправить нас обратно ко входу, говоря, что каждое утро она видела там эту афишу выставки, которую мы, собственно, только что там сфотографировали среди всех остальных афиш. Итак, мы проходим по музею около четырех километров, а на первом этаже, под лестницей, в проходе между классической греческой и исламской экспозициями, мы обнаружили пять икон, помещенных в полумрак, но освещенных прекрасными прожекторами.
Первая икона представляет собой микромозаику конца XIII или начала XIV века. Помимо прекрасной серебряной филигранной рамы, вероятно византийского произведения — она повторяет в своих основных чертах новгородскую иконографию св. Николая, как и ее современник из Новгорода, хранящийся в Третьяковской галерее.
Настоящее удивление приходит только после этого. Четыре иконы из монастыря Святой Екатерины на Синае, вероятно, все из 6 века, времени самых ранних известных христианских икон. От византийского уничтожения икон в VIII и IX веках сохранилось едва ли дюжина христианских панно, большинство из них в монастыре св. Екатерины на Синае, куда не дошла рука византийцев-разрушителей образов. Эти четыре иконы были привезены оттуда Порфирием Успенским (1804-1885), одесским архимандритом, востоковедом и археологом, который в 1842 году был назначен начальником Русской Православной Миссии в Иерусалиме и в последующие четыре года много путешествовал по христианскому Востоку от монастырей Афона через Святую Землю до Синая. В его рассказе о путешествии, опубликованном в двух томах в 1856 г., нет подробностей о том, как он приобрел иконы и другие художественные сокровища на Синае. Посещая Синайский монастырь, не пытайтесь подражать ему!
Путеводитель с подробным описанием посещенных монастырей и их художественных сокровищ не привлек особого внимания. Но когда искусствовед Никодим Кондаков (1844-1925) представил на Московском археологическом съезде в 1890 году четыре иконы, привезенные отцом Успенским и оставленные им в Киевской архиерейской казне, они произвели фурор и во многом способствовали возрождению интереса к иконам. Австрийский историк искусства Йозеф Стржиговский, который особенно интересовался восточной традицией, опубликовал их описание годом позже в томе I Byzantinische Denkmäler, и с тех пор они были общепризнанными источниками христианской иконописи, хотя некоторые другие современники сохранились в Синайском монастыре. В 1917 году, когда Архиерейская казна была национализирована, иконы были переданы в Киевский национальный музей, который был назван в честь и вырос из наследия великой четы киевских коллекционеров – Богдана и Варвары Ханенко. За столетие, прошедшее с момента их «открытия», очень немногие иностранные посетители имели возможность увидеть их в реальности.
Техника икон особенная с точки зрения более поздних веков. Панно того периода это не только христианские иконы, но и языческие вотивные картины, портреты египетских мумий и даже греческие мраморные статуи — были написаны с использованием техники энкаустики, при которой пигменты смешивались с расплавленным пчелиным воском, а затем выжигались на поверхности с помощью нагретого железного инструмента. Это придавало картинам характерный, глубокий, огненный цвет, похожий на масляную живопись тысячу лет спустя.
Сравнение с современными жанрами также намекает на причины названия выставки: «Происхождение сакральных образов». Согласно старой христианской традиции, христианство использовало иконы с самого начала. В основном они относятся к евангелисту Луке, который, как говорят, первый написал образ Девы Марии. Сегодня в разных местах хранится не менее четырех десятков списков этой святой иконы. Конечно, везде оригинал.
Однако в искусствоведческой литературе последних десятилетий эта история видится иначе. Христианство, выросшее из еврейской среды, изначально было аниконической религией: оно не практиковалось и не нуждалось в изображениях и начало принимать их, когда к нему присоединились греческие, римские и египетские верующие, чья предыдущая религиозная или гражданская культура включала использование изображений, и они были адаптированы к христианским темам. Ганс Бельтинг в книге «Bild und Kult» (1990) в основном исследует христианские парафразы римских политических образов, в то время как Томас Ф. Мэтьюз в книге «The dawn of Christian art in panel paintings and icons» (2016) указывает, что первые известные христианские иконы на самом деле являются адаптациями греческих и египетских религиозных обетных панно. Христиане начинают использовать изображения, сначала только простые символы в катакомбах, во 2-м и 3-м веках, и спустя еще 2-3 века, пока они не перенимают и не адаптируют очень распространенную в то время языческую религиозную панельную живопись к их убеждениям. Таким образом, первые иконы относятся к VI веку не потому, что более ранние не сохранились, а потому, что самые первые были сделаны в то время. И они почти такие же, как здесь, в Лувре.
Первая икона представляет собой портрет преподобных Сергия и Вакха. На ней изображены два греческих солдата, которые были замучены в начале 4 века, во время гонений на христиан при императоре Галерии. Они были похоронены в сирийской Ресафе, известной как Сергиополис в Византии, где над их могилой была построена важная святыня, и их культ распространился по всему древнему миру. Им также посвящен собор Малой Святой Софии в стамбульском районе Султанахмет, который был построен в 6 веке как некая модель, чтобы его архитекторы могли показать, что их новаторское архитектурное сооружение прочно встанет во вновь построенном соборе Святой Софии.
На этой иконе они изображены в половину роста, в военной форме, как и надгробия римских патрициев. А над ними в небольшом медальоне появляется лик Христа. Это композиционное решение также восходит к римским официальным представлениям. Римские чиновники изображали себя с изображением своего начальника, обычно императора, в медальоне над головой. В случае святого, это было заменено изображением его начальника – Христа. На диптихе консула Юстина из слоновой кости V века из музея Боде в Берлине изображен не один, а три медальона над головой консула: Христос в середине и императорская чета по обе стороны от него.
На следующей иконе также изображены мученики святые Платон и Гликерия в виде поясного гробового портрета. Первый жил в 4 веке в Анкире (сегодняшняя Анкара), второй во 2 веке в Траянополисе. Объединяет их на одной иконе то, что праздник их был 24 октября. Эта картина написана более неумелой рукой, чем предыдущая, но бело-красные блики лица и цвета платья показывают, что он, по крайней мере, знал, что он должен был нарисовать. Панель, возможно, прошла через несколько перекрасок, что также не повысило ее качества. С правой стороны вместо энкаустики добавлена полоса масляной краской, резко отделяющая от оригинальной живописи. Между двумя святыми есть фрагменты позолоченного креста, украшенного драгоценными камнями, и остатки надписи под верхним краем. Расшифровка последнего пролила свет на личность мучеников.
Третья икона – очень красивая Богородица с младенцем Иисусом. Ганс Бельтинг особенно обращает внимание на то, что она выполнена более классично, с расчетом на контрапункт, чем не намного более поздняя икона Богородицы в римском Пантеоне, уже представляющая жесткую средневековую «показывающую» позу.
Наконец, четвертая икона, изображение св. Иоанна Крестителя, показывает структуру, подобную иконе Сергия и Вакха. Здесь также «начальник» Иоанна, Христос, запечатлен в медальоне. На него указывает Иоанн как написано в Евангелии (Ин. 1, 29-30): «Се, Агнец Божий!» Это читалось и на отрывочной надписи, которую он держал в руке. С другой стороны, в таком же медальоне, появляется образ Богородицы, и, таким образом, три фигуры образуют особую деисусную группу (центральную тройную группу иконостаса), в которой Богородица и св. Иоанн Креститель не с обеих сторон, как обычно, чтобы милосердно судить человечество, а она с той же небесной высоты, что и он, а другой на земле, по земному образу его.
Такое решение медальонов использовано и на иконе, оставленной отцом Успенским в Синайском монастыре, но которую Бельтинг стилистически связывает с иконами, пришедшими в Киев. На этой иконе, также VI века, изображен святой Петр с медальонным изображением Христа над головой и двумя другими медальонами рядом с этим последним, в которых исследования в основном видят мать и сына, заказавших икону, которою подарили монастырю.
Вот, вкратце, причина, по которой эта выставка, сжатая в четыре образа, может носить название «Происхождение священных образов». Его подробное объяснение, конечно, потребовало бы подробного каталога, который рассказывал бы вам картинкой за картинкой и иллюстрировал бы несколькими другими иконами то, что говорят в своих работах Бельтинг и Мэтьюз. Надеемся, что и этот каталог будет рожден, и мы сможем прочесть его в шесть часов вечера после войны в « У чаши». Или скорее в Черном Быке.
No hay comentarios:
Publicar un comentario
Blogger sometimes eats the messages. Before sending your comment, it is safer to copy it out, so you can send it again if necessary.